В грузинском ущелье Трусо постоянно живут лишь две осетинские женщины.
Нино Попиашвили
Свернув налево от центральной Военно-Грузинской дороги после села Млета, не доезжая до городка Степанцминда, вы попадете в ущелье Трусо.
Ущелье Трусо – это ущелье реки Терек (груз. – Терги), расположенное у северной границы Грузии.
Раньше в ущелье Трусо было около двадцати деревень: Мна, Ногкау, Окрокана, Кетриси, Абано, Закагори, Деси, Суатиси, Каратикау, Бурмасыг, Цоцолта, Гимара, Телис, Реси… В этих селах с начала двадцатого века в основном проживали осетины.
Первое село – Алмасиани, которое начинается у края дороги и входит в ущелье. Деревня, раскинувшаяся у подножия Кавказских гор, теперь опустошена. Даже двухэтажные, прочные дома из скального камня тут пустуют: ограды и стены проросли травой, а из-за горного климата и земли кое-где в стенах, на крышах и балконах проглядывают целые поляны полевых цветов…
В Алмасиани проживает всего несколько стариков. Среди них – осетинка Венера Такаева. Она родилась в этом селе.
Венера хорошо помнит многолюдную деревню, которая долго была своеобразным центром региона: из деревень, расположенных в ущельях Трусо и Сно, дети ходили в Алмасиани в школу. Поэтому, почти столетие назад, в конце 20-х годов двадцатого века, здесь было построено это огромное, по меркам региона, здание школы.
Дети, приезжавшие в школу из разных деревень, оставались ночевать в Алмасиани. Последние этажи под крышей здания школы служили ночлегом для учителей и учеников.
В этой школе учился и известный лингвист, академик Василий Абаев. Местные жители до сих пор вспоминают, что Васо Абаев, как его называли и грузины, и осетины, часто приезжал в деревню. По их словам, он со всеми здоровался, был приветливым, но ни к кому не ходил в гости, несмотря на то, что здесь жили его родственники и однофамильцы. Очевидно, он приезжал сюда больше для того, чтобы встретиться со своим детством.
С 90-ых годов XX века в ущелье Трусо многое изменилось. Распад Советского Союза и обретение Грузией независимости принесли с собой и изменения политического характера. Именно в этот период обострились отношения между грузинами и осетинами. События, имевшие место в бывшей Южно-Осетинской автономной области, нашли отражение и в других городах и деревнях, где проживали осетины.
Дети Венеры, также, как и большинство жителей Алмасиани, решили уклониться от беспорядков. Многие забрали с собой, в Северную Осетию, и старшее поколение, глав семей.
«Я не последовала за своими детьми. Почему? Как я могла бы смотреть на эти горы с другой стороны? Что мне там делать? Я хочу быть здесь, в своем доме, я должна смотреть на свои горы со своей стороны. И к кому я туда пойду? У меня там никого нет. Я родилась здесь, моя мама и мой папа тоже здесь родились, тут же я вышла замуж, в соседнюю деревню. Во Владикавказ я не ходила, там у меня никакого дела не было. Если в чем-нибудь нуждалась, отправлялась в город, в Тбилиси», — рассказывает Венера. Своего сына она не видела больше чем 20 лет. Дочка приезжает иногда. Пересечь границу удается не всем и не всегда.
Единственный источник дохода для пожилой женщины – это деньги, заработанные на продаже собственноручно изготовленного сыра.
Она все делает своими руками, по технологии, перешедшей к ней от предков. Никаких установок и приспособлений, никаких эмульгаторов, цветовых и вкусовых добавок Венера не использует.
По словам Венеры, содержать коров год от года становится все труднее. Хотя более двадцати лет эта женщина одна справляется с суровой зимой гор и с не менее сложными и богатыми на осадки весной и осенью.
«Я сама себе удивляюсь, как я вообще жива? В прошлом году окно обрушилось и я сама застроила и отштукатурила его. Сама дрова рублю. Газа до сих пор нет. От моего дома в 50-ти метрах проходит газопровод, но мне не разрешают провести газ до дома», — говорит Венера.
Самое низкое место в Ущелье Трусо – это 2000 метров над уровнем моря. В ущелье деревья почти не растут. Здесь отопление необходимо в любое время года. Пожилая женщина нуждается в разведении огня даже в прохладные летние вечера. Дрова же от года к году дорожают. Тот обязательный минимум, который распределяет местное самоуправление, расходуется уже к концу осени.
Другое село ущелья — Окрокана — тоже уходит в небытие. В деревне проживает один единственный человек – осетинка Сима Бидыхова. У Симы есть одна собака.
Люди так редко заходят сюда, что собака знает зверей лучше, чем людей. Сима рассказывает, что собака несколько раз спасала ее от смерти:
«Один раз мы шли за водой и увидели волка, он был очень близко и шел к нам. Собака сразу стала рычать и лаять. Не знаю, как это сказать, но в ту минуту мне будто был понятен их язык, как собака говорила волку, чтобы тот ушел. Волк сначала остановился, потом, когда я повернула назад, моя собака стояла и продолжала рычать. Домой я вернулась без воды, растопила снег и его использовала. Однажды ночью собака также очень сильно лаяла. Утром вблизи от дома я нашла следы медведя», — рассказывает Сима.
Покинутые и опустевшие деревни всегда вызывают грусть в человеке. В Грузии, как и на всем Кавказе да и в целом мире это один из самых болезненных вопросов. Хотя, после возвращения из ущелья Трусо в голове все время вертятся вопросы: смогут ли эти женщины пережить эту зиму? Смогут ли эти дома пережить еще одну зиму?
Съемки одной из частей художественного фильма «Фатима», снятого по мотивам одноименной поэмы осетинского писателя и общественного деятеля Коста Хетагурова, проходили в этой деревне. Известные сцены из популярной в советское время картины разыгрывались именно здесь, в этих домах и башнях с огромными залами и балконами (режиссер фильма – Семен Долидзе).
Сегодня эти башни, где снимался фильм, превращены в руины.
Материал подготовлен в рамках проекта по усилению навыков женщин при финансовой поддержке Миссии наблюдателей Европейского Союза.
