Русская православная церковь и консервативные чиновники пропагандируют идеалы материнства, но они закрывают глаза на нарушения прав женщин во время родов.

Татев Ованнисян и Инге Снип

В странах бывшего Советского Союза от России до Армении материнство считается важнейшим призванием женщины. И правительства разных государств объявили о планах поощрять семьи в рождении большего количества детей.

В начале 2020 года президент России Владимир Путин говорил об «очень сложном демографическом периоде». Он объявил о новых финансовых стимулах, побуждающих россиян заводить больше детей для увеличения численности населения.

«Судьба России и ее исторические перспективы зависят от того, сколько нас будет», – говорил он.

Учитывая одержимость Путина темой материнства и его стремление повысить рождаемость в стране, можно было бы ожидать, что Россия обеспечит превращение родов в безопасный и позитивный опыт. Но беременные женщины сталкиваются с неприемлемыми рисками и жестоким обращением при родах, а ограничения, связанные с COVID-19, только усугубляют ситуацию.

Через неделю после объявления пандемии Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) издала специальное руководство по вопросам деторождения во время COVID-19. В нем, среди прочего, содержался призыв об достойном и уважительном отношении к роженицам; о допуске к ним сопровождающих лиц; а также о поощрении грудного вскармливания и контакта с новорожденными по принципу «кожа к коже».

Но в Мурманске женщин с COVID-19 разлучили с их новорожденными детьми. Младенцев держали в больнице одних до тех пор, пока их матери не показали отрицательный результат на коронавирус.

«Они сказали: если вы выступите против, мы отвезем ваших малышей в другое отделение под конвоем полиции», – рассказывает женщина, пожелавшая остаться неизвестной. Она добавляет, что шесть женщин с COVID-19 были разлучены со своими детьми. Это противоречит рекомендациям ВОЗ, согласно которым женщин, инфицированных вирусом, следует поощрять кормить грудью своих младенцев, но при этом они должны носить маску и мыть руки.

Многим российским женщинам также приходилось рожать в отсутствие партнеров. Даже частные акушерские центры запретили роды с их участием.

Кроме того, несколько родильных домов превратились в COVID-отделения, что заставляло женщин либо рожать дома, либо искать больницу подальше, где работают врачи, которых они не знают.

В России, как и во многих консервативных странах, широко распространено репродуктивное насилие. Проблема коренится в гендерных стереотипах о том, что означает быть девушкой и женщиной.

Романтизация родов, отсутствие полового воспитания и религиозные нарративы о святости материнства привели к тому, что многие женщины как с раннего возраста жаждут иметь детей, так и чувствуют себя вынужденными рожать их.

Путин, при этом, нашел точки соприкосновения с христианами-евангелистами в США. С помощью националистической и ультраконсервативной Русской православной церкви он пытается превратить постсоветскую нацию в оплот христианства.

Русская православная церковь называет женщин, состоящих в гражданском браке, «проститутками», а консервативные политики в Госдуме пытаются ввести «налог на бездетность» и запретить аборты.

Консервативные силы использовали нынешнюю пандемию для борьбы с бесплатными абортами. Ряд российских больниц воспользовался запретом на плановые операции, чтобы отсрочить бесплатные аборты, классифицируя их как несущественные услуги.

Только три из 44 больниц Москвы продолжали делать бесплатные аборты в рамках предоставляемого пакета медицинских услуг. Отсрочка «несущественных» абортов во время кризиса с коронавирусом поставила под угрозу здоровье и финансовое будущее женщин.

Организация Объединенных Наций предупредила, что локдаун и ограничения, связанные с COVID-19, могут привести к семи миллионам нежелательных беременностей всего за шесть месяцев.

В Москве женщине пришлось взять кредит, чтобы сделать аборт в частной клинике.

«Если будете добиваться справедливости, то пропустите все сроки», – сказал ей врач, отказавшись делать бесплатный аборт.

А 29-летней женщине с отрицательным тестом на COVID-19 в перинатальном центре Петрозаводска отказали в аборте из-за кашля.

«Иди и найди место, где можно будет сделать аборт при таком кашле», – сказали ей.

Путин продвигает архетип «нового русского мужчины», изображая его как «защитника» женщины, функция которой в первую очередь – «вынашивать ребенка». Русская православная церковь решительно поддерживает такое видение.

Но во время пандемии COVID-19 ни одержимая материнством православная церковь, ни «новые русские мужчины» не сделали ничего, чтобы защитить права женщин во время родов или изменить их положение.

В условиях пандемии случаи жестокого обращения с роженицами получили распространение во всем мире. Ведущие врачи и юристы осудили «шокирующее и тревожное» отношение к женщинам, рожающим во время COVID-19.

Согласно исследованию Open Democracy, с марта женщины по меньшей мере в 45 странах сталкивались с родами, идущими вразрез с международными гайдлайнами, а также национальными законодательством и политикой.

В странах по всему миру женщин вопреки их воле разлучали с новорожденными; их обязывали рожать «в одиночку» без поддержки партнеров или родственников; им отказывали в обезболивающих. На них кричали и обращались «как с машинами». В ряде клиник всем женщинам делали «обязательное» кесарево сечение.

«Мы с мужем закуем себя в наручники, если врачи не позволят ему войти», – сказала женщина из Украины, где президент призвал людей воспользоваться локдауном, чтобы родить больше детей. И ограничения в отношении рожениц в Украине и Армении продержались дольше регуляций локдауна – женщины могут ходить со своими партнерами в рестораны, но не в родильное отделение.

Пандемия меняет наш мир, и консервативные правительства и движения, которые так заботятся о семейных ценностях и росте рождаемости, имеют уникальную возможность изменить услуги в области репродуктивного здоровья и сосредоточить внимание на том, чтобы роды у женщин были достойными, безопасными и позитивными.

Татев Ованнисян и Инге Снип – участницы проекта организации Open Democracy «Отслеживая обратную реакцию» (Tracking the Backlash) в сфере журналистики здравоохранения.