Поскольку эта практика процветает, эксперты предупреждают, что для обеспечения защиты и предотвращения эксплуатации очень важен надлежащий надзор.

Именно финансовые трудности подтолкнули Гаянэ к мысли стать суррогатной матерью. В 2020 году ее муж потерял работу, и пара с трудом зарабатывала на жизнь в своей деревне в Сюникской области на юго-востоке Армении. Они взяли кредит, за ним последовали другие: с накоплением долгов супруги оказались в финансовой ловушке. 

Мать одного ребенка Гаянэ решила, что стать суррогатной матерью – единственный выход для семьи, погрязшей в нищете. 

«Мой муж был против. Но я была полна решимости», — вспоминает она. 

В сотнях километрах к северу, в Грузии, Мариам столкнулась с аналогичными проблемами, пытаясь свести концы с концами в деревне, где жили она, ее муж и их четверо детей. Она также выбрала суррогатное материнство.

«Я искала информацию в интернете и связалась с агентом, который знал, что это за процесс… Я просто знала, что должна это сделать и что мне заплатят», — рассказала она IWPR.

Грузия и Армения – две из немногих стран, где коммерческое суррогатное материнство является законным, что позволяет женщине получать деньги за вынашивание чужого генетического ребенка, зачатого путем ЭКО и трансплантации эмбриона. 

Это привело к тому, что число бездетных пар, обращающихся к услугам суррогатных матерей в обеих странах, стало неуклонно расти. 

«Когда я впервые почувствовала, что ребенок шевелится, я подумала, что нужно оставить его и убежать».

Цена также играет свою роль. Стоимость рождения ребенка суррогатной матерью в Армении или Грузии колеблется от 25 000 до 60 000 долларов США. При этом в тех немногих американских штатах, где эта практика легальна, будущим родителям придется выложить до 120 000 долларов.

Гаянэ заплатили порядка 15 000, а Мариам – 17 000 долларов.

Законодательная база двух стран, регулирующая эту практику, схожа, и в последние годы в нее были внесены поправки, направленные на введение более строгих правил. Ведь до 2000 года эта сфера была своего рода серой зоной.  

В Армении суррогатная мать должна быть в возрасте 18-35 лет, иметь как минимум одного собственного ребенка и, если она замужем, иметь письменное согласие мужа. Она должна пройти медицинское и генетическое тестирование, чтобы подтвердить, что здорова. В обеих странах суррогатная мать не может быть донором яйцеклетки. 

«Ребенок передается предполагаемым родителям только после получения результатов анализа ДНК, который должны пройти все стороны, включая суррогатную мать и ребенка. Это делается для того, чтобы исключить любую биологическую связь между ними», объясняет Мария Шахназарян, юрист из Еревана, специализирующаяся на вопросах суррогатного материнства.

В Армении женщины могут быть суррогатными матерями только дважды, в то время как в грузинском законодательстве, в которое в декабре 2022 года были внесены поправки, четко указано, что к этой практике допускаются только гетеросексуальные пары, состоящие в браке.

НЕОБХОДИМ НАДЗОР

Суррогатное материнство находится на подъеме. Данные Агентства развития государственных услуг Грузии показывают, что в 2012 году через суррогатное материнство родилось 36 детей, а в 2022 году их число увеличилось до 809. В общей сложности за эти десять лет в Грузии с помощью суррогатного материнства родилось 4 433 ребенка (включая мертворожденных). 

Данные по Армении отсутствуют, хотя неофициальные свидетельства указывают на аналогичную тенденцию.

Но поскольку суррогатное материнство процветает, эксперты утверждают, что необходим тщательный контроль и надзор для обеспечения защиты прав и предотвращения эксплуатации участников процесса.

Тбилисский социолог Нино Рчеулишвили отмечает, что все стороны платного суррогатного материнства руководствуются личными интересами – решение проблемы бесплодия в случае предполагаемых родителей и получение финансовой выгоды в случае суррогатной матери. При этом суррогатная мать – зачастую из бедной среды – неизбежно оказывается наиболее уязвимым участником процесса. 

«Агентства заявляют, что как по человеческим, так и по репутационным причинам они заинтересованы в том, чтобы отношения между суррогатной матерью и родителями были выстроены таким образом, чтобы суррогатная мать не подвергалась эксплуатации», рассказала она IWPR. 

«Она осуществила мою мечту – стать матерью». 

Это включает, например, строгое регулирование процессов в случае осложнений во время беременности, которые могут нанести вред здоровью суррогатной матери. 

«Кто-то должен взять на себя ответственность за это, кто-то должен отвечать за здоровье [суррогатной матери] после родов», сказала Рчеулишвили.

По словам Нино Андриашвили, тбилисского юриста из НПО по защите прав женщин «Сапари» («Щит»), ключевое значение имеет договор, заключенный между сторонами.

«Согласно законодательству, между суррогатной матерью и предполагаемыми родителями должен быть подписан нотариально заверенный договор. Это остается ключевой проблемой в Грузии, так как были случаи, когда эмбрион переносился в тело суррогатной матери, и только после этого подписывался контракт. В законе четко указано, что сначала подписывается нотариально заверенный договор, и только после этого пересаживается эмбрион».

Зара Ованнисян, член армянской коалиции «Против насилия над женщинами», говорит, что надзор усиливается.

«Сегодня законодательство регулирует возраст [суррогатной матери], и женщина может быть суррогатной матерью, если у нее есть хотя бы один ребенок, что психологически защищает ее», говорит она, добавляя: «Суррогатные матери могут по-прежнему сталкиваться с психологическими проблемами во время беременности».

Суррогатных матерей в основном находят по объявлениям.

«Я увидела анонимный пост в Facebook-группе. В нем говорилось: «Если тема интересна, ставьте + [в комментариях], и с вами свяжутся». Я так и сделала», рассказала Гаянэ в интервью IWPR. «К моему удивлению, мне написала женщина, с которой я была знакома. Они с мужем искали суррогатную мать. Мы встретились». 

«[Грузинское] законодательство о суррогатном материнстве и донорстве позволяет нам сделать этот процесс относительно простым, – говорит Натия Нарсия, которая руководит агентством суррогатного материнства в Тбилиси. – Договор между предполагаемыми родителями и суррогатной матерью подписывается в Грузии, это нотариально заверенный документ, на основании которого выдается свидетельство о рождении». 

Эдуард Амбарцумян, директор и учредитель Ереванского центра репродукции человека, подчеркнул, что суррогатные матери «должны быть в отличном состоянии здоровья – физическом и психологическом; мы уделяем большое внимание образу жизни женщины и ее семьи».

Помощь, оказываемая суррогатным матерям, включает важнейшую психологическую поддержку. 

«Когда я впервые почувствовала, что ребенок шевелится, я подумала, что нужно оставить его и убежать», вспоминает Гаянэ. «Весь этот период мне помогала психолог, она очень помогла мне. Было очень трудно расстаться с ребенком».

Для Мариам были очень важны отношения с потенциальными родителями: они регулярно общались и во время беременности, и после нее. 

«Сначала я не могла понять, как могу отдать этого ребенка кому-то другому», сказала она IWPR. «Мне было трудно до последней минуты; мне было трудно принять, что я должна отдать этого ребенка». 

Большинство суррогатных матерей держат свою беременность в секрете. И Гаянэ, и Мариам провели последний период беременности в столице, вдали от своих семей. 

«Это очень сложный и деликатный процесс, к которому армянское общество только начало адаптироваться», сказал IWPR армянский психолог Мартин Варданян.

Он отметил, что отсутствие понимания препятствует принятию обществом суррогатного материнства. 

«У людей все еще ограниченные знания, они не понимают, что это такое. Наш менталитет играет определенную роль в формировании негативного отношения к этому», заключил он.

ИСПОЛНЕНИЕ МЕЧТЫ

Для Франсин, гражданки Австралии, суррогатное материнство было единственным путем к материнству, поскольку она не могла иметь детей по медицинским показаниям. Женщина хотела, чтобы грузинская суррогатная мать получила всю ту помощь, которую бы получила она, если бы сама была беременна. 

«Мы хотели, чтобы она была счастлива, мы хотели, чтобы наш ребенок был счастлив», рассказала Франсин IWPR. «Я всегда буду благодарна ей за то, что она сделала [для нас]. Она осуществила мою мечту – стать матерью». 

У Лилит была другая причина обратиться за помощью к суррогатной матери. Сын 48-летней армянки погиб во время войны 2020 года. 

«После его смерти я начала думать, что хочу снова стать матерью», сказала она в беседе с IWPR. «Я консультировалась с разными врачами, сдавала анализы, пробовала ЭКО, но безрезультатно. В прошлом [2022] году врач предложил суррогатное материнство. Я долго думала, прежде чем мы с мужем решили пойти на это». 

Лилит помогло решение правительства Армении существенно расширить уже действующую программу ЭКО, которая предусматривает поддержку женщин, чьи сыновья погибли во время войны 2020 года. 

Это помогло обеспечить успешное зачатие, ставшее возможным благодаря суррогатной матери, тридцатилетней Анне.  

Анной, в свою очередь, двигала финансовая необходимость, хотя она боялась стать суррогатной матерью из-за социальной стигматизации в Армении.

Встреча с Лилит, матерью погибшего солдата, все изменила.

«Мне пришлось преодолеть психологический барьер», говорит Анна, добавляя: «я также очень боялась общественного мнения… Теперь я полностью готова, ведь я собираюсь помочь матери героя».

Все имена суррогатных матерей и предполагаемых родителей изменены.

Авторы совместной стати Армине Аветисян, Армения и Гванца Сетуридзе, Грузия.

Статья подготовлена IWPR ​​в рамках проекта «Amplify, Verify, Engage», который осуществляется при финансовой поддержке министерства иностранных дел Норвегии.

Перепечатано с издания IWPR. Ссылка оригинала статьи Surrogacy on the Rise in the South Caucasus.