Люблю ездить в общественном транспорте. Тут узнаешь все последние новости и настоящий, не наигранный настрой жителей Южной Осетии.
Тамара Меаракишвили
Ленингорские (грузинская сторона Ленингор называет Ахалгори) маршрутки хороши в информационном плане – здесь со статистической точностью можно услышать о всех свадьбах и поминках в районе, кто кого любит, у кого какой доход и так далее.
И почему-то всегда инфо-гуру – это водитель. Пассажиры у него спрашивают обо всем «Авто, что там насчет паспортов? Не выдадут? Ничего не слышно, когда нам их вернут?», — это интересно всем и всегда, кто здесь проживает. Под возвращением они подразумевают свободу перемещения, возможность видеться с близкими и родными.
В пути регистрацию проводят на двух постах. Затем машина заезжает в поселение беженцев в Церовани, после едет в Тбилиси, до автостанции Дидубе.
Первый пограничный пост из Ленингора – российский. Стариков в основном не обязывают выходить из маршрутки для регистрации. Но бывают дежурные, которые этого требуют ото всех.
Есть у нас одна Маквала, которая всегда ведет себя против всех правил. Она всегда сидит впереди.
— Почему вы не выходите первой?
— У меня темперамент (хотела сказать — температура).
Все начинают смеяться, даже пограничники.
На грузинском посту выходит только водитель маршрутки, а пассажиры передают ему свидетельства и разрешения, там и происходит регистрация.
Эту процедуру проводят в каждую поездку, вот уже восемь лет, однако, водителю каждый раз приходится напоминать – «ну-ка собирайте свои документы, будьте внимательны, а то на меня станут косо смотреть!»
Один такой недавний случай стал показательным примером горькой вселенской сатиры над нашей абсурдной жизнью как из фильмов Кустурицы – в маршрутке собрались местные жители, как-будто народные артисты района.
Умирала теща одного из них. Она была старой и больной, и, оказывается, у нее уже начался предсмертный хрип. По совету опытных соседей, старушке влили в рот «сильную» водку (народный метод). Незамедлительно открыли тахту – выложили чистую одежду и обувь в последний путь, одели ее и положили на эту тахту.
Из тахты достали всю одежду и обувь, которая там была (немного, но во всяком случае, у старушки была летняя и зимняя одежда), не понадобившуюся одежду невестка старушки оставила себе и сложила у себя в шкафу.
Тем временем, мужчины во дворе усопшей разожгли костер из постарелых и непригодных, с молодых лет хранившихся лохмотьев старушки.
Перетащили тахту в середину комнаты, помянули старушку добрым словом и легли спать. Утром проснулись раньше «усопшей» и увидели, что она не охладела (она, наверное, была в состоянии алкогольного опьянения). Приложили ухо к сердцу – бьется. В срочном порядке откатили тахту в угол и подождали, пока она проснется.
Проснувшись, она начала спрашивать о сожженной одежде…
Вся маршрутка, слушая эту историю, тряслась от истерического хохота. Пассажиры смеялись до слез, а потом, как-то резко все остановились и приутихли, так как история напомнила многим их собственное существование после конфликта в 2008 году.
А во время другой поездки одна из пассажирок чуть не вышла замуж. Жених тоже был пассажиром. И времени на знакомство у них было предостаточно, так как в названии села на одном из документов пассажира была проблема, и маршрутку задержали пограничники.
А проблема в названии села была такая – родился он в «старом» селе, название которого не сходится с новым переводом села на осетинский язык, и пограничники начали тщетно и долго выяснять с бедным пассажиром этимологию названия села.
Им был нужен кто-то, чтобы все объяснил по-русски. Одна женщина встала и спустилась с маршрутки, и на вопрос кто она ему, говорит — жена. Мужчина засмущался и опроверг (ему 47 лет и он холост).
Пограничники поняли, что это была безобидная шутка и разговор уже больше не накалялся. Мужчину отпустили. Он поднялся назад в маршрутку и сел на свое место. Он так переживал, что даже цвет лица потерял. Женщина начала над ним смеяться.
— Неужели не понравилась? Почему сказал, что я не жена? А если бы меня поймали из-за тебя?
— Так тебе и надо, если бы поймали. А вдруг они бы сказали поцеловать, если это жена? Что бы я потом делал?
— Что ты должен был делать, а то, что сказали бы… А то так и состаришься холостяком.
Эти названия сел вообще отдельный анекдот. Однажды, после конфликта в августе 2008-го, сел один старик (чиновник) и перевел все названия сел с грузинского на осетинский. Для перевода он выбрал свою собственную систему: там, где нашел грузинский корень или его признаки, менял его на осетинский корень. Так, к примеру, село Вашловани стало Паткви. Это звучит, как «эпл» по-русски. Деревня Мосабруни стала Раздаханом, Цинагара – Амдзарином…
Но этого чиновнику не хватило и в конце концов одно из сел района он назвал своей фамилией – Тиджита.
Провоз домашних животных в Ленингор без справки ветеринара запрещен. Справку выдают в Церовани. Одна моя попутчица Мэрико как-то поленилась брать справку ветеринара в субботу. Напоив 2 куриц водкой, чтобы не шумели, усыпила их и уложила в ведро. Однако, ей не повезло – на заставе пьяные курицы проснулись и подняли страшный шум, что развеселило попутчиков. И пограничников. К счастью, на этот раз кур пропустили. Но так везет не всем.
В Церовани пассажиры ездят с большими баулами. Везут провизию каждый к своему коттеджу. Затем приглашают в дом водителя маршрутки – угощают сладостями, кофе. До следующей поездки.
В опубликованных на сайте материалах сохранены термины и топонимика, используемые авторами. IWPR и редакция сайта не несут ответственности за содержание авторских материалов.
Материал подготовлен в рамках проекта по усилению навыков женщин при финансовой поддержке Миссии наблюдателей Европейского Союза.
